Восточный ветер - Страница 56

Лежавшая рядом Элина, словно чувствуя его состояние, несколько раз за ночь просыпалась, но ничего не спрашивала, лишь поворачиваясь на бок, чтобы не тревожить его. Он был благодарен ей за молчание, за подсознательное понимание ситуации.

Утром они завтракали почти в полном молчании. Когда они уже заканчивали завтракать, она, не выдержав, спросила у него:

— Опять какие-то проблемы? Ты с кем-то разговаривал? Со вчерашнего вечера ты сам не свой.

— Нет, все нормально, — отвел глаза Караев.

— Не нужно, — мягко попросила она, — я же вижу твое состояние. Почему ты так себя ведешь? Не могу понять. Такие перепады настроения. И ты всю ночь не спал. Я иногда просыпалась и слышала твое дыхание. Я уже знаю, когда ты спишь, а когда бодрствуешь.

— Значит, мы уже стали мужем и женой, раз изучили привычки друг друга, — попытался он пошутить.

— Я не могу понять, что происходит. С одной стороны, я вижу, как тебе интересно, а с другой — на тебя иногда нападает необъяснимая апатия. Раньше такого не было. Тебя словно подменили.

— Мы все меняемся…

— Не так быстро. И не так резко. Словно ты поворачиваешься разными гранями своего характера. Такая неустойчивая ветренная погода. То набегают облака, то показывается солнце. Я могу узнать, что именно движет облаками?

— Мой дурацкий характер, — мрачно ответил он, — нам сегодня обязательно нужно встречаться с твоими друзьями?

— И не только с ними. Вчера звонили наши друзья из Пизы. Они хотят, чтобы мы завтра к ним приехали. Мы можем поехать туда на целый день.

— У тебя много друзей в Италии.

— Это часть моей жизни. Я тебе об этом говорила. Может, ты ревнуешь к моему прошлому?

Он молча взглянул на нее. Она покачала головой. В глазах были слезы.

— Я пытаюсь тебя понять, — с некоторым укором произнесла она, — пытаюсь тебе помочь. Но ты словно закован в броню. Не хочешь ни видеть меня, ни слышать.

— У меня свои проблемы по работе, которые не имеют к тебе никакого отношения, — признался он, — не нужно меня теребить. Так будет лучше для нас обоих.

— Может, нам лучше вернуться? — неожиданно спросила она.

— Может быть, — вдруг ответил он, сам того не ожидая, — хотя я не знаю, что сейчас для нас лучше, а что хуже.

— Ты говоришь загадками.

— Я тебя предупреждал. Со мной будет непросто.

— У меня такое ощущение, что мы разыгрываем с тобой некую пьесу из театра абсурда. Говорим непонятными фразами, пытаемся докричаться друг до друга, обижаемся непонятно из-за чего и оба страдаем. Смешно или глупо?

— Скорее глупо, — признался Караев, — давай сделаем вид, что ничего не происходит? Договорились?

— Давай, — кивнула она, отворачиваясь, — попытаемся притвориться, что у нас все хорошо.

Несколько секунд они молчали. Наконец Тимур спросил:

— Куда мы сегодня отправимся?

Она обернулась. Улыбнулась.

— Во дворец Питти. Итальянцы называют его палаццо Питти. Это была семья, которая соперничала с семьей Медичи за лидерство в городе. Но достроить дворец они не смогли. Медичи выкупили его и достроили. А затем из галереи Уффици с другой стороны реки до дворца был построен специальный проход над мостом и домами, который назвали коридором Ваззари над Понте-Веккио. Рядом с палаццо Питти есть знаменитые сады Боболи, один из лучших парков, сотворенных в эпоху Возрождения.

— Тебе нужно работать гидом, — усмехнулся Тимур, — я слышал, что в Италию приезжает много групп из России. Будешь зарабатывать большие деньги.

— Договорились. Если погорит мой бизнес, я стану ездить в Италию. А ты будешь ждать меня в Москве, сидя на крылечке своего дома. Хотя у тебя нет крылечка. Ну, значит, на ступеньках.

Они улыбнулись друг другу.

— Сейчас ты опять другой, — сказала она.

Ему стоило больших усилий снова улыбнуться. А потом они отправились на другой берег Арно, чтобы увидеть шедевры, собранные во дворце, и прогуляться по дорожкам парка, столь знаменитого и прекрасного произведения искусства шестнадцатого века, покорявшего уже многие поколения гостей города своими гротами, фонтанами и скульптурами.

Во дворце Питти можно было увидеть полотна не только итальянских художников — Тинторетто, Джорджоне, Рафаэля, но и иностранцев — Мурильо и Рубенса. Тринадцать самых известных картин Тициана также находились в Палатинской галерее дворца. После просмотра картин они вышли в сад. Чтобы обойти сорок пять тысяч метров парка, им понадобилось бы несколько дней. Но основные маршруты занимали несколько часов. И они бродили по саду, почти не разговаривая, наслаждаясь этим молчанием и красотой совершенных скульптур в парке Боболи.

И он в который раз задавал себе вопрос: что он должен сделать? И не находил ответа. Под вечер они вернулись в отель, чтобы переодеться и отправиться на ужин в ресторан, куда их пригласили. Он надел серый костюм, выбрал галстук. Она внимательно оглядела его и удовлетворенно кивнула. Караев был немного старомоден, но элегантен.

Они решили пройти пешком, отсюда было совсем недалеко до Сан-Кроче, рядом с которой находился ресторан. Выходя из отеля, он более всего боялся увидеть Сапронова, но на улице никого не было. Караев все время смотрел на выключенный мобильный телефон, понимая, что рано или поздно ему придется включить аппарат, и тогда он позвонит. И вполне вероятно, что позвонивший сделает ему предложение, от которого он не сможет отказаться.

Элина надела светлый брючный костюм и повязала на шею бело-голубой шарф от Гермеса. В сочетании с ее небольшой сумочкой светло-бежевого цвета и обувью такого же цвета она выглядела красиво и модно для любого итальянского общества.