Восточный ветер - Страница 55

У дверей одной из спальных комнат стоял молодой охранник. Увидев сотрудника полиции, он пошел навстречу, подняв правую руку и показывая жестами, что сюда нельзя проходить. Фармацевт даже не стал с ним спорить. Он подошел ближе и нанес резкий удар. Охранник упал. Фармацевт осторожно прошел к комнате и открыл дверь. На кровати сидели мужчина, женщина и двое испуганных детей. Фармацевт узнал Скобелева. Но стрелять в него в присутствии детей он не мог. Они сидели обнявшись, и невозможно было попасть в отца, не поранив детей.

Когда дверь открылась, Скобелев понял, что он обречен. В комнату вошел офицер полиции, который держал в руках пистолет с глушителем. Скобелев с ужасом подумал, что их убьют всех вместе, и обнял своих детей. Фармацевт стоял, глядя на этот клубок человеческих тел. Он понимал, что обязан стрелять. Но он понимал также, что не может стрелять. Никогда в жизни он не сомневался. Он был так близко от своей жертвы. Но рядом с предателем были двое его детей. И его супруга, испуганно смотревшая на убийцу. Он поднял пистолет. Скобелев понял, что сейчас ликвидатор будет стрелять. И поэтому он храбро поднялся, чтобы подставить себя под пули и защитить своих детей. В эту минуту в нем проснулись все лучшие качества. А может, и не лучшие. Может, это было просто естественное желание отца защитить своих детей, умереть ради них, принести себя в жертву, не давая убийце стрелять в них.

— Ты же знаешь русский, — глухо сказал Скобелев, — стреляй в меня.

Он не успел договорить. Его маленький сын тоже понимал русский язык. Отец иногда говорил с ним по-русски. И в этот момент мальчик, вдруг поднявшись за своим отцом, бросился к нему, обнимая его и прижимаясь к нему всем телом. Фармацевт опустил пистолет.

Мальчик дрожал всем телом, защищая своего отца от неизвестного и такого страшного врага. Впервые в жизни профессиональный ликвидатор не знал, как ему поступать. Он не представлял подобной ситуации. Можно было выстрелить в незащищенную голову Скобелева. Он бы точно попал в лоб, но тогда отец умер бы в судорогах прямо на глазах своей жены и дочери и на руках своего маленького сына, который обнимая отца, прижимался к нему, пытаясь его защитить. Фармацевт вдруг осознал, что не может выстрелить. Что вся его операция была продумана не до конца. Он не представлял себе, что придется стрелять в человека, которого защищали его собственные дети. Недавно в Лионе он не смог выстрелить в свою жертву из-за его жены. Но он знал, что сумеет сделать это на следующий день. Теперь он так же прекрасно понимал, что, если он сейчас не выстрелит, шансов не останется вообще. Американцы увезут Сколева-Скобелева, и никто больше не сумеет к нему приблизиться на расстояние выстрела. Никто и никогда. Нужно было стрелять. Но и стрелять было просто невозможно.

— Не стреляй, — неожиданно произнес Скобелев, почти с силой отрывая от себя мальчика и передавая его супруге, — мы выйдем отсюда, и ты убьешь меня в коридоре. Будь человеком, не стреляй при них.

Если бы он этого не сказал, возможно, Фармацевт бы принял другое решение. Он бы заставил Скобелева выйти из комнаты и застрелил бы его в другой комнате. Но после этих слов стрелять в человека, который проявил подобное мужество, он уже не мог. И не хотел. Дети все равно поймут, что этот страшный человек, внезапно появившийся на пороге их комнаты, был тем самым убийцей, который лишил их отца.

Фармацевт посмотрел в глаза Скобелеву. И не сказав ни слова, повернулся, чтобы выйти из комнаты. Он сделал первый шаг, второй. И услышал выстрел, словно его ударили по руке. И еще один выстрел над головой. Он пошатнулся, оглянулся. Жена Скобелева боролась с мужем. Он держал в руках пистолет, стреляя в спину уходившему ликвидатору.

— Дурак, — сказал по-русски Фармацевт, — не нужно было так поступать при детях.

Он выстрелил в правую руку Скобелева, и тот выронил пистолет, крикнув от боли. Жена испуганно отпрянула. Она увидела, как муж достает пистолет, чтобы выстрелить в спину уходившему убийце, который проявил такое понимание ситуации, и просто испугалась за своих детей, не позволив мужу прицельно выстрелить. Ведь у этого убийцы могли быть сообщники.

Фармацевт услышал, как наверх поднимаются люди, бегут по лестнице. Он оглянулся, поспешил в другой конец коридора. Там была вторая лестница. Он быстро сбежал вниз. Увидел двоих испанцев. Все слышали два выстрела Скобелева.

— Что случилось? — спросил один из офицеров полиции.

— Там стреляют, — показал он наверх. Рядом упала крупная капля крови.

— Вы ранены? — крикнул второй офицер.

— Там убийца. Быстрее, — посоветовал им Фармацевт.

Они бросились наверх. Он прошел к своей машине, тяжело ввалился в салон. Кажется, пуля раздробила часть кости, но не осталась в его левой руке, а вышла навылет. Думать об этом не хотелось. Нужно уезжать отсюда как можно быстрее. Он развернул машину, показывая стоявшим у ворот двум сотрудникам полиции, чтобы открыли ворота.

— Что происходит? — спросил один из офицеров.

— Там стреляют, — показал в сторону дома Фармацевт, — мне приказано вернуться в комиссариат и отвезти документы.

Оба офицера переглянулись. Они не знали этого сотрудника в лицо, но сюда приехали столько людей. И он был в форме.

Ничего не понимая, они открыли ворота, пропуская полицейскую машину. Он выехал на дорогу и, набирая скорость, поехал в сторону Пуэрто-Бануса.

ФЛОРЕНЦИЯ. ИТАЛИЯ. 27 ИЮНЯ 2006 ГОДА

В эту ночь он почти не спал. Ворочаясь в своей постели, Тимур пытался ответить на вопросы, которые сам себе задавал. И не находил на них ответа. Раньше все было понятно. Он работал в системе, и его верность государству и службе не подвергалась сомнению. Но раньше его не посылали на подобные задания вместе с супругой. А если бы послали, то наверняка он не видел бы в этом ничего предосудительного. В конце концов, его бывшая жена знала, что является супругой офицера КГБ-ФСБ. И была таким же гражданином страны, как и он. Но во Флоренции все было иначе. Элина не была его супругой и не обязана была принимать участие в акциях, которые планировала организация, не имеющая никакого отношения ни к ней, ни к ее деятельности. А он чувствовал себя дважды предателем, изменяя законам страны, гражданином которой он был, и обманывая любимую женщину, с которой якобы приехал на отдых.